Предисловие

 

Книга «По волнам судьбы» написана не профессиональным писателем. Это – книга воспоминаний нашего отца, Василия Прокофьевича Запорожцева, потомка, по семейному преданию, старинного казачьего рода Сулиных, глава которого Семён Никитич Сулин был наказным атаманом Войска Донского в 1773-1774 годах. В повествовании отражены жизнь и быт большой донской казачьей станицы низовья Дона с её историей, обычаями, традициями, фольклором, семейными радо-стями и горестями, праздниками и буднями. В этой книге исторические события и выступления исторических лиц – не обзор учёного-историка, а глаза и уши простого, рядового наблюдателя. Как главный герой её, так и остальные персонажи, за очень незначительным исключением - простые люди. Мало их осталось в живых, но живы их дети и внуки. Правда, отец изменил имена многих действующих лиц, кроме ис-торических. Сделал он это, по-видимому, из этических соображений. Изменил он и своё имя. В книге он фигурирует как Андрей Черкасов, главный герой произведения. Отец не стремился специально выразить какое-то идейное содержание. Он го-ворил: «Идею мне подсказала сама жизнь», - и приводил в подтверждение слова В.Г.Белинского: «Не хлопочите о воплощении идеи; если вы поэт – в ваших создани-ях будет идея даже без вашего ведома». Безусловно, Василий Прокофьевич был да-лёк от мысли претендовать на звание поэта или писателя. Он просто вложил в своё детище всю душу и многие, многие годы своей жизни. В общем, он писал, следуя завету своего любимого поэта: Описывай, не мудрствуя лукаво, Всё то, чему свидетель в жизни будешь.

Книга «По волнам судьбы» - это подобие семейной хроники. Красной нитью проходят по ней разные перипетии главного героя, его личная судьба, переплетённая с историческими событиями первой половины 20-го века. Отец не был борцом. Это видно из его воспоминаний. Он был простым русским человеком, который очень любил свою Родину, Россию, и свой родной Тихий Дон. Он хотел спокойно жить, любить, растить детей, заниматься любимым делом. Но судьба распорядилась так, что на его долю достались тяготы первой мировой войны, две революции – Февраль-ская и Октябрьская, гражданская война, коллективизация, сталинские лагеря. По-следнее особенно повлияло на него. Он не посмел написать всю правду о годах, про-веденных в заключении. Не будем судить его за это. Ведь отец писал книгу в совет-ское время и очень хотел, чтобы она ещё при его жизни увидела свет. Но ему в этом было отказано. И вот сейчас такая возможность представилась. И пусть эта книга на-писана не пером маститого писателя, но всё описанное в ней – наша история. Отец закончил свой труд в конце шестидесятых годов. Скоропостижная смерть нашей матери, любимой жены Василия Прокофьевича, очень подорвала его здоровье. Работая сейчас над рукописью отца, я вижу, как многое он не успел допи-сать. Очень жаль, что скупо описаны последние 17 лет его вольнонаёмной жизни на Колыме. Но что теперь горевать?! Главное, в этом повествовании то, что глазами очевидца воссозданы картины мирной жизни и исторические события на Дону пер-вой половины уже прошлого века. Здесь я хочу привести отрывок из письма Василия Прокофьевича, которое я нашла в его архиве, и адресованного нам, его детям, где он рассказывает, как зароди-лась идея написать данное повествование:

«…Вам посчастливилось жить в совершенно другое время, без страха за зав-трашний день, без страха за свою судьбу и судьбу своих детей. Наше же поколение испытало на себе все невзгоды и потрясения, которые выпали на долю великой на-шей Родины в первой половине двадцатого века. Четыре войны: Русско-Японская 1904-1905 годов, первая мировая, кровопролитнейшая, беспощаднейшая, братоубий-ственная бойня 1918-1920 годов, три революции – 1905 года, Февральская и Ок-тябрьская 1917 года, коллективизация сельского хозяйства, потрясшая вековые укла-ды старого, патриархального быта земледельцев. Родившись на юге России, в бывшей области Войска Донского, где политикой самодержавия образовался более или менее материально обеспеченный привилеги-рованный слой населения - казачество, ставшее надёжной опорой существующего строя и врагом всяких революций, я попал в круговорот революционных событий как невольный противник наступающей новой эры в истории не только России, но и всего человечества. В силу этого всю гражданскую войну я провёл во враждебном революции лагере. Ещё со школьных лет влечение к ведению различного рода записей событий не только в моей личной жизни, но и выдающихся исторических явлений не покидало меня и в зрелые годы. Записи эти я вёл в виде дневников, где аккуратно, в хроноло-гическом порядке записывал всё, чему был свидетелем или участником нашей бога-той событиями эпохи. Особенно обширный материал дали мне бурные 1917-1920 го-ды. В дневниках моих фигурировали также и исторические лица, с которыми мне до-велось прямо или косвенно столкнуться в жизни. Дневников этих скопилось доволь-но много. Но вот наступил 30-й год. Над нашей семьёй несправедливо навис Дамоклов меч. Меня арестовали. Связка дневников со строгим наказом: «Ни в коем случае не трогать и сохранить, чтобы ни случилось», - была водворена в комод тёщи и чудом сохранилась у неё, никогда и никуда не выезжавшей из станицы. Через двадцать три года, после моих лагерей, после того, как над нашей страной пронёсся ураган войны, эта драгоценная связка была мне вручена моим шурином, оставленным мною девя-тилетним мальчиком, а теперь уже возмужавшим и прошедшим всю войну мужем в чине старшего лейтенанта. Перелистывая эти пожелтевшие тетрадные листки, я, было, хотел уже связать их вновь и забросить на чердак. Но от нахлынувших воспоминаний вдруг защемило сердце. На меня повеяло милым далёким прошлым, бесшабашной молодостью, не-возвратимыми днями. Я долго сидел над разворошённым моим архивом, и мне так стало жаль предавать свои воспоминания чердачному забвению, что я решил разо-брать записи в хронологической последовательности, систематизировать их в одно связующее целое и… написать книгу, книгу о простом русском человеке. Я отчётли-во представлял себе, какую непосильную ношу беру на свои плечи, не обладая со-вершенно ни знаниями в этой области, ни навыками, не имея специального образо-вания. После долгих раздумий я решил писать для себя, для моих потомков, чтобы они знали, как жили их отцы и деды. И с первого же заложенного в машинку листа участь моя была решена. Я прокорпел над своей книгой почти двадцать лет, и из-под моего пера, то есть не пера, а машинки, вышла семейная хроника простого человека. Эти годы порой были радостны, порой мучительны чуть ли не до физической боли. Порой я забывал про сон и еду, вдохновение сменялось полнейшим отсутствием мыслей. В день я иногда писал до десятка страниц, а иногда целыми неделями не писал ничего. Но я не отступил, пока не довёл дело до конца, а какого – скажут непосредственные по-томки, а может быть, и читатели. В моей повести описаны только действительные события, очевидцем кото-рых, а иногда и действующим лицом, я был лично сам. Кое-где, правда, приведены эпизоды без моего участия, но одни из них взяты из исторических источников, а не-которые записаны с рассказов лиц, непосредственных свидетелей или участников этих событий. Моим читателям, если таковые будут, а если не будут, то потомкам, покажется странным и лишённым реализма то, что почти все словесные выражения персонажей моего труда приближены к современному русскому языку, в то время, когда в стани-цах ни теперь так не говорят, ни, тем более, тогда, в описываемые периоды. Но я это сделал сознательно, оставив для выразительности только наиболее колоритные слова и обороты речи. Остальное же приблизил к современному разговорному языку, так как, если бы я построил речь своих действующих лиц на станичном диалекте, мне пришлось бы объяснять чуть ли не каждое второе слово. Очень хочу, чтобы мой многолетний труд не пропал даром. Если мне при жиз-ни не удалось издать моё произведение, то, надеюсь, мои дети не предадут его забве-нию. Возможно, настанут другие времена, и переработанное более грамотными мои-ми потомками моё детище станет достоянием читателей». И вот это время настало. И мы, дети и внуки Василия Прокофьевича, выполня-ем завещание нашего отца и деда и хотим сохранить для потомков подлинные сведе-ния, откуда берут начало наш род, наши корни. А ведь это так важно – не забывать своих предков и хоть изредка молча постоять на том месте, где сотни лет тому назад стояли кресты над их могилами. И пусть не сохранились могильные холмики – труд-ная у России была жизнь все эти годы, - пусть не сохранились кресты над их моги-лами, память о них – в наших сердцах. И за то, что память эту сохранил, прими, па-па, низкий поклон от всех нас, твоих близких и далёких родственников.

 

З.В. Мусатова (Запорожцева) .